Свою «активность» я решил проявить в том, до чего раньше руки не доходили — всё время что-то мешало, то собирательство, то огородничество, то стройка, то астрономические наблюдения, то охота на «кабанов» и прочую живность, типа, пчёл, уток, лягушек и всяких там бабочек и кузнечиков.
Насекомых мы, кстати, в свой рацион так и не включили. Были бы китайцами — нет проблем, а для традиционной славянской кухни — не лезет в рот ни в каком виде, противно и всё тут.
Зато наблюдать за летающей мелочью весьма любопытно.
Я этим занимался довольно долго, и вот, наконец, пришло время систематизировать результаты. Как оказалось, даже комары роились здесь не абы как, а в определенном порядке, про пчёл и говорить нечего. Маршруты жёстче, чем в планах Генерального штаба, «шаг влево, шаг вправо — расстрел на месте», попытка покинуть полётную зону приравнивается к госизмене.
Двое суток вычерчивал графики передвижения местных чешуйчато- и перепончатокрылых и, в итоге, пришел к парадоксальному выводу: примерно половина из них — попаданцы. Только не временнЫе, как мы с Лизой, а пространственные, прибывшие в капсулу из «внешнего» мира. Другие, наоборот, переправились отсюда туда, сделав нам ручкой. Ну, в смысле, крылом… или лапкой, или чем там у них принято махать на прощание…
Наложив графики на календарь и дневник погоды и вспомнив случай с подсвинком, понял, что значение имеет не только и не столько размер. В местном «туннельном эффекте» важнее время, напряженность геомагнитного поля и… случай. Живые и неживые объекты проникали через границу при определенных условиях. Каких? Этой задачей я занимался ещё двое суток — рисовал формулы, писал программы расчета, смотрел вероятности…
Решающий эксперимент проводил вчера, под чутким присмотром Лизы. Как я ни гнал её, говоря, что холодно и что в её случае простудиться — раз плюнуть, она всё равно не ушла. Сказала: а вдруг со мной опять что-то случится, как три недели назад? Кто тогда окажет мне скорую помощь? Никто. А ведь первые часы, как правило, самые важные…
Ерунда, конечно, но спорить не стал. Понял: она просто боится остаться одной. Нормальная человеческая реакция. А для Лизы так и вообще — сверхнормальная, после всего, что ей выпало пережить в прошлом-будущем, по ту сторону «сдвига».
Расположились мы на юго-восточном участке. Именно в том направлении в нашем будущем-прошлом происходила бОльшая часть сдвигов. Наверное, потому что народу там жило много. Китай, Индия, Пакистан, Вьетнам, Таиланд, Малайзия, Индонезия… Интересно, что там сейчас? В смысле, в том времени, из которого мы ушли. Надеюсь, что в той части света люди ещё остались. Их же там обитало миллиарда четыре, если не больше…
В качестве контрольно-измерительного оборудования использовал флибр-регистратор, только без флибра. Чтобы его запитать, задействовал резервные аккумуляторы. Проще было подключиться к электросети «буханки», но этот вариант я отмёл. Энергии для регистратора нужно немного, а работать он должен весь день. Жалко расходовать топливо и гонять двигатель вхолостую.
Тем не менее, на место мы прибыли на машине. Так было удобнее. Когда видел, что Лиза начинает хлюпать и ёжиться, заводил УАЗ, включал обогреватель и прогонял её греться. Присоединялся к ней, когда чувствовал, что тоже мёрзну. Мы пили горячий чай и закусывали галетами. Дважды уезжали «домой», ненадолго, только чтобы проверить, как там хозяйство. Слава богу, во время отлучки регистратор ничего интересного не фиксировал.
Результаты пошли ближе к вечеру. Прибор неожиданно запищал, я вздрогнул, а Лиза обрадовалась так, словно золотую медаль получила, экстерном.
Минут пятнадцать ушло на определение схемы силовых линий, ещё столько же на привязку к местности. Возможное место прокола я обозначил колышками. Право первого «измерения» решил предоставить Лизе — у неё были такие умоляющие глаза.
Девочка подобрала с земли небольшой камень и бросила его между колышками.
Камушек пролетел сквозь границу и упал на той стороне.
Следующие полтора часа мы упражнялись в бросании через прокол различных предметов: веток, камней, комьев земли, металлических шариков (когда-то позаимствовал у Михалыча пару вышедших из строя подшипников), червяков, мух (принесли их с собой в спичечном коробке), бумажные самолетики… Затащить что-то назад тоже не являлось проблемой. Просовываешь «кочергу», цепляешь и тянешь к себе — веточку, камушек, червячка…
Проход представлял собой полукруглую арку диаметром восемьдесят сантиметров. Нижняя половина скрывалась в земле. Попытки её откопать приводили к тому, что она опускалась ниже, а вместе с ней опускался прокол. Он оставался активным около двух часов, а потом просто исчез. Пролезть в него было можно, но я и сам не рискнул, и Лизе не разрешил. Любое касание края могло привести к трагедии. Он разрезал предметы как скальпель, без лишних усилий и идеально ровно. Дерево, камень, металл… Думаю, что и с человеческой плотью случилось бы то же самое.
Обидно, конечно, но что поделать. В любом случае, мы молодцы — сумели-таки отыскать лаз наружу. Практика подтвердила теорию. Прокол возникает тогда, когда в будущем происходит очередной сдвиг, и сюда отправляется новая партия попаданцев. Основное условие — это событие должно произойти достаточно близко. Размер прокола от расстояния не зависит. Типичный квантовый эффект. Неважно, какая у поля мощность, главное — какая конфигурация…' (из дневника А. Н. Трифонова)
* * *
— Может, возьмешь?
— Да зачем мне?
— Вдруг пригодится. На охоту, скажем, пойдешь или ещё куда.
Алексей задумался. Небольшой арбалет, выполненный из современных композитных материалов, плюс два десятка карбоновых стрел с твердосплавными наконечниками — для охоты в первобытном лесу самое то. Точность, бесшумность, простота. С таким оружием даже ребёнок справится… Но сразу соглашаться не стоит. Нельзя нарушать основной принцип торговли.
— Я не охотник, Михалыч. А если бы и решился, лучше ружье приобрел бы. С ружьём оно, знаешь, надежнее.
— Ружья у меня нет, а кушать охота, — грустно вздохнул Лунёв.
— И сколько ты за него хочешь? — лениво поинтересовался Трифонов.
Михалыч обреченно махнул рукой.
— Да нисколько. Это, типа, в нагрузку к титану.
— Так что
